Скопинский извращенец

Скопин (Рязанская область), 2000-04 годы.  
 
Витя Мохов был типичным провинциальным работягой. Почти вся карьера 50-летнего мужичка прошла на автоагрегатном заводе, где Витек трудился слесарем. Начальство одаривало его грамотами, а коллеги прозвали Тюленем – унылый тихоня, не пил, не курил.
 

 
В свободное время Витек пахал по хозяйству, помогая старенькой маме. В 1990-х Тюлень начал копать огромную яму под гаражом. Соседи удивлялись: нафига? «Под картошку», – отвечал Витек, резво размахивая лопатой. Он выкопал аж три подземных яруса, но третий был для клубнички.
 
В декабре 1999-го Мохов бухал дома с 16-летней тян. В какой-то момент Тюленю захотелось ласки, но девочка встала и ушла. Озабоченный слесарь догнал ее на улице, отоварил по голове и две недели насиловал в гаражном подземелье. Каким-то чудом девчонка убежала, но заявление на Мохова не стала писать. Как же напрасно!
 

 
30 октября 2000 года в Рязани гремел праздник, организованный местной сотовой компанией. К вечеру стартовала дискотека, а в пешей близости от грохочущих колонок припарковался «жигуль» Мохова. Витек вместе с 25-летним другом Лехой (на фото) нырнул в толпу, чтобы познакомиться с девочками. Выбор пал на 17-летнюю ученицу фазанки Лену Самохину и ее 14-летнюю подружку из вечерки Катю Мамонтову. Тюлень и Леха разрисовали перед незнакомыми девочками романтический план – покататься по Рязани на «жигулях», а затем вместе отведать водочки. Девчата согласились.
 

 
Уже в машине выяснилось, что Леха никакой не Леха, а Лена. Но так было еще веселее! Молодые лейдис распили водки, запили водой, разбавленной димедролом, а когда открыли глаза, обнаружили себя на самом дне моховского гаража. Не давая девчонкам опомниться, Тюлень изнасиловал их. Есть версия, по которой и Лена насиловала Самохину и Мамонтову, но это не точно. В конце вечеринки Лена-Леха скрылась в закат, а вот Мохов никуда скрываться не планировал. Впереди двух подружек ждали годы плена, насилия и издевательств.
 
Размеры темницы не превышали 6 квадратных метров. В них умещались двухъярусная кровать, стол, тазик для умывания и ведро вместо унитаза. Было сыро и холодно, весь обогрев – исключительно от небольшой электроплитки.
 
Когда подруги плохо себя вели, Мохов затыкал вентиляцию, не давал есть и пить. Орать и биться головой об стену было бессмысленно. Со всех сторон клетушку окружало 30 см бетона – идеальная звукоизоляция!
 

 
За годы плена Самохина родила двух мальчиков. Тюлень подогнал Мамонтовой учебник по акушерству: пуповину Катя перерезала столовым ножом, дезинфицировала водкой. Детей Мохов подшвыривал в подъезды многоэтажек, когда им исполнялось несколько месяцев. Оба мальчика выжили и отправились по детдомам.
 
К концу третьего года заточения Тюлень стал проявлять зачатки милосердия. Ему показалось, что узницы выдохлись и уже точно не убегут. Девчата начали ходить на прогулки по двору, но строго по одной. Выяснилось, что в доме Мохова завелась молодая квартирантка, студентка местного медколледжа. Мохов собирался оприходовать и ее, а в качестве помощницы взял с собой Мамонтову. Катя тайком подсунула студентке записку: «Виктор мне не дядя. Он нас держит в подвале с сентября 2000 года. Он нас и тебя может убить. Отнеси записку в милицию». Студентка так и поступила.
 

 
При виде милиционеров Тюлень развил третью космическую скорость, но далеко не убежал. Пожилой озабочка долго упирался, но все-таки показал, где держит пленниц (сами менты не смогли найти вход в комнату). 4 мая 2004 года пленницы были спасены. Они провели в темнице 3 года, 7 месяцев, 4 суток и 15 часов. Самохина выбралась на поверхность на восьмом месяце беременности, но рожать от маньяка в третий раз не пришлось – выкидыш.
 
Мохову влепили 17 лет строгача, Лене-Лехе – 5,5 лет за соучастие. Мамаша озабоченного слесаря убедила следствие, что все это время жила в счастливом неведении. Пленницы постепенно оклемались (насколько это возможно) и вернулись к учебе. Сейчас Самохина никак не афиширует свою жизнь, а Мамонтова (в замужестве – Мартынова, на фото) родила детей, написала книгу и даже сходила на «Пусть говорят».
 

 
Сидеть на нарах и – хочется верить – на бутылке Тюленю осталось меньше двух лет.